стр. 72
Евгений Варга.
ОРГАНИЗАЦИЯ ПРОМЫШЛЕННОСТИ И ЗЕМЕЛЬНЫЙ ВОПРОС В ВЕНГЕРСКОЙ СОВЕТСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ*1.
Хозяйственный строй Венгерской советской республики не отличался существенно от хозяйственной организации Российской советской республики, хотя мы имели лишь слабое понятие о русских учреждениях, когда создавали в Венгрии советское хозяйство. Изучая русские хозяйственные отношения, я вижу теперь, что различия между русскими и венгерскими условиями основаны собственно на политических и исторических факторах.
С нашей точки зрения, важнейшим является то, что классовая борьба пролетариата в Венгрии не была доведена до конца. Хотя буржуазия, как вообще все прежние господствующие классы, совершенно изжила себя и из-за военных поражений потеряла весь свой авторитет и даже уверенность в своих собственных силах, однако влияние, которое имели среди рабочих правые социалисты и бюрократия профессиональных организаций, все еще продолжало сказываться, не ослабевая. Правда, коммунистическая партия революционизировала рабочие массы, но она не обладала никакими систематически построенными организациями. Когда вожаки социал-демократии и профессиональных организаций заметили, что массы ускользают от их руководства вследствие агитации коммунистической партии, они повели прежнюю оппортунистическую политику.
Они пошли за рабочими и предложили коммунистической партии совместное введение советского строя. Они сделали это в момент, когда буржуазия, испуганная требованиями Антанты, не хотела брать на себя ответственности за разорение страны и предложила политическую власть социал-демократическим вождям рабочего класса. Так возникла Венгерская советская республика, при чем коммунистическая партия не успела построить своих организаций, подобно русским; по установлении Советской власти она даже распустила важнейшие из своих организаций и, объединившись с социал-демократической партией, основала социалистическо-коммунистическую партию. При построении Венгерской советской республики отсутствовал, таким образом, как раз
_______________
*1 Настоящая статья тов. Варги, бывшего председателя Высшего Совета Народного Хозяйства в Венгрии профессора Будапештского университета и старого марксиста составлена по двум его работам: 1) Di Wirtschafts organisation der Ungarische Raterepublik, написанной для рабочих, и 2) Di Wirtschafsoclitische Probleme der proletarischen Diktatur. Статья т. Варги представляет выдающийся интерес для русского читателя.
Редакция.
стр. 73
тот фактор, который играет в России решающую роль: организованная коммунистическая партия.
Эти обстоятельства при введении диктатуры пролетариата оказали большое влияние на построение хозяйственных организаций. Так как буржуазия надеялась, что переход к Советской власти сохранит целость страны, не было и следа саботажа, получившего в России широкое распространение; все чиновники, инженеры, техники и все дипломированные служащие остались на своих постах, все они называли себя коммунистами. Они не только не оставили своих мест, но даже самые реакционные элементы лишь насильственными мерами можно было отстранить от занимаемых ими должностей. Поэтому вполне понятно, что борьба с бюрократией не могла вестись с той же беспощадностью, как в России, где бюрократия оказала Советской власти открытое противодействие. Вследствие этого весь хозяйственный строй Венгерской советской республики носил гораздо более бюрократический характер, чем в России.
Небольшие размеры страны и вполне удовлетворительное состояние транспортных средств также оказали влияние на всю систему хозяйственной организации. В стране, отдаленнейшая часть которой легко достигается по железной дороге в один день, излишне было создавать так много местных хозяйственных учреждений, как в России. Таким образом, можно было интенсивнее централизовать всю хозяйственную жизнь.
То обстоятельство, что учреждение советской республики произошло не в результате открытой революционной борьбы, принесло с собой ту всеобщую тенденцию, что в Венгерской советской республике политическая точка зрения не была так решительно подчеркнута в противовес экономической, как это имело место в России. Можно сказать, что построение хозяйственной системы было проведено в Венгрии более целесообразно и организованно, чем в России, и очень часто в ущерб политическим целям.
---------------
I. СОЦИАЛИЗАЦИЯ ФИНАНСОВЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ.
Венгерская советская республика начала с экспроприации всех финансовых учреждений. Будапештские банки были в первое же утро заняты красногвардейцами; мы удалили капиталистических банковских директоров и выбрали финансовыми комиссарами лиц, близко стоящих к пролетариату, из среды организованных банковских служащих. Во главе каждого банка стояло от одного до пяти таких комиссаров. Мы постановили, что никто не может получать обратно из банка более 2.000 крон ежемесячно; на вклады и сейфы было наложено запрещение еще согласно постановления предыдущего правительства Карольи. Советское правительство овладело также Будапештским главным отделением Австро-Венгерского банка, и через несколько дней финансовые учреждения провинции также находились под контролем советов. Все это прошло гладко и без сопротивления.
Экспроприацией финансовых учреждений достигалась двоякая цель. С одной стороны, она не давала возможности буржуазии путем изъятия из банков своих капиталов располагать большими наличными средствами и употреблять их на контр-революционные махинации. С другой стороны, необходимо было позаботиться о покрытии заработной платы и государственных расходов; нужно было воспрепятствовать перерыву производства из-за недостатка денежных средств. Поэтому мы
стр. 74
постановили, что каждое финансовое учреждение, которое было до сих пор банкиром какого-либо промышленного предприятия, обязано выплачивать за счет соответствующего предприятия по чеку, подписанному фабричным комитетом и производственным комиссаром, денежные средства, необходимые для покрытия заработной платы по ведомостям и для приобретения сырья. Таким образом, мы могли достигнуть того, что рабочие уже в субботу получили недельную плату без задержки, хотя провозглашение диктатуры пролетариата произошло в пятницу.
На фабрики, не располагавшие требованиями ни к одному банку, деньги для покрытия заработной платы доставлялись намеченными из центрального управления финансовыми учреждениями за счет государства.
Во время пролетарской диктатуры мы шли к тому, чтобы уничтожить бесчисленное количество финансовых учреждений. Мы ликвидировали крошечные провинциальные сберегательные кассы и частные и более мелкие банки в Будапеште. Наш план заключался в том, чтобы сохранить лишь три учреждения: Австро-Венгерский банк, центральное управление финансовых учреждений, которое должно было развивать финансовые операции государства и центральное сельское кредитное товарищество, которое должно было вести денежные дела крестьянства. Ликвидация и сокращение банков подвигались с большим трудом, так как служащие финансовых учреждений боялись, что они после ликвидации потеряют свои должности и будут вынуждены искать новых занятий.
II. СОЦИАЛИЗАЦИЯ ПРОМЫШЛЕННОСТИ.
Через несколько дней после провозглашения пролетарской диктатуры, 26 марта 1919 года появился декрет советского правительства N 9 о переходе всех крупных предприятий в общественную собственность без вознаграждения прежних владельцев. Крупным предприятием считалось каждое предприятие, в котором занято было более двадцати рабочих, или предприятия с числом рабочих меньше 20, но которые, благодаря своей технической постановке, квалифицировались как крупные. Это распоряжение было тотчас же проведено по всей стране, хотя дело обстояло так, что экспроприация большинства предприятий была произведена еще до обнародования этого распоряжения.
Руководство обобществленными предприятиями стало задачей рабочих комитетов, которые были избраны во многих местах уже во время переворота Карольи. Рабочий комитет состоял из 3 - 11 членов, избранных прямым голосованием рабочих, занятых в предприятии. Рабочие данного предприятия имели право всегда отозвать весь комитет или отдельных членов его и делегировать других на их место.
Важнейшей задачей рабочего комитета было охранить предприятия от хищения или саботажа, продолжать производство, поддерживать трудовую дисциплину и выносить решения по различным вопросам, касающимся рабочих.
Было ясно с самого начала, что невозможно будет предоставить управление производством одним только возникшим таким образом комитетам. Рабочие комитеты стояли в слишком большой зависимости от рабочих своего предприятия именно потому, что они избирались рабочими данного предприятия и их выборы могли быть аннулированы в любое время. Так как участие в рабочем комитете означало
стр. 75
освобождение от физического труда, а также влияние и власть, - рабочие комитеты стремились сохранить свои полномочия как можно дольше. Вследствие этого они были склонны при всех обстоятельствах действовать согласно с выгодой рабочих своего предприятия. То же - в вопросах о трудовой дисциплине, о производительности труда, о заработной плате. Необходимо было поэтому позаботиться о том, чтобы в каждом предприятии было лицо, уполномоченное от всего пролетариата, которое должно было защищать интересы всего пролетариата в противовес интересам рабочих отдельного предприятия и наблюдать за самым ведением предприятия. Этой цели служили производственные комиссары, назначаемые советом народного хозяйства или Народным комиссариатом социального производства. Задачи производственного комиссара состояли собственно в ведении предприятия, в проведении распоряжений высших инстанций, в поддержании трудовой дисциплины и в обеспечении производительности труда. Эти задачи он должен был разрешать в совместной работе и в согласии с рабочим комитетом. Когда же взгляды рабочего комитета и производственного комиссара не совпадали, впредь до решения высших инстанций должно было выполняться предписание производственного комиссара.
Выбор производственного комиссара представлял величайшую трудность. Производственный комиссар должен был собственно заменять прежнего главного директора; таким образом, у него была техническая, организаторская, дисциплинарная власть. Каждому ясно, что было очень трудно найти людей, которые отвечали бы всем этим требованиям при данных обстоятельствах, когда средства старой классовой дисциплины не были более пригодны. Дисциплина могла поддерживаться лучше всего рабочими, пользующимися влиянием в массах; но к техническому руководству оказывались способными лишь немногие рабочие. Соответственно этому отношения сложились так, что во многих предприятиях производственными комиссарами становились инженеры, те инженеры, которые уже прежде принимали участие в рабочем движении и против которых рабочие не были настроены недоверчиво. В других предприятиях комиссарами стали хорошо квалифицированные рабочие. Во многих местах рядом с производственными комиссарами, избранными из рабочих, работал технический специалист, или, наоборот, рядом с уполномоченным для руководства делом специалистом стоял рабочий в качестве контролирующей инстанции.
III. ОРГАНИЗАЦИЯ ИНДУСТРИАЛЬНОГО ПРОИЗВОДСТВА.
Экспроприация предприятий является основным условием построения социалистического производства. Но одна только экспроприация предприятий еще не дает того результата, которого ждут рабочие от общественного производства: а именно повышения благосостояния. Чтобы достигнуть этого, необходимо, чтобы производство расширялось, а путь к этому состоит в том, чтобы покончить с производственной анархией и ввести систематическое упорядочение, планомерное производство. Для подготовления этого процесса в Венгрии служили следующие учреждения:
1. Производственные центры. Организация их походила в главных чертах на организацию русских "центров". Это значит, что все предприятия одной отрасли промышленности ставятся под общее центральное руководство. Таково построение возникших при капитализме трестов. Небольшая территория страны и то обстоятельство,
стр. 76
что на первых порах не было сильного саботажа, сделали возможным, что все предприятия каждой отрасли промышленности были подчинены центральному управлению; оказалось излишним различать непосредственно подчиненные центру крупные предприятия от меньших предприятий, поставленных в подчинение местным советам народного хозяйства, как это имело место в России. Производственные центры заботились о технической постановке дела, о снабжении сырьем, о распределении рабочих, о проведении возможного объединения предприятий и т.п. Разумеется, 4 1/2 месяца пролетарской диктатуры было недостаточно для полного построения производственных центров; в большинстве отраслей промышленности были лишь разработаны планы.
2. Материальные управления. В первое время всякой диктатуры ощущается большой недостаток различных материалов. Это естественное следствие того факта, что советское правительство принуждено уступать старой окостенелой идеологии рабочего класса, находящей, что советское правительство должно повысить ставки рабочих, особенно широких слоев необученных рабочих. Так как теперь широкие массы пролетариата имеют больше денег, у них является склонность покупать всякого рода товары. То же стремление чувствует в себе буржуазия, которая, видя падение денежных ценностей, стремится покупать товары по какой-угодно цене. Поэтому необходимо прежде всего позаботиться о том, чтобы наличные блага и не только те, которые готовы к непосредственному потреблению (об их распределении мы будем говорить ниже), но и те продукты, которые дальнейшему производству служат сырьем или полуфабрикатами, попадали путем строго контролируемого систематического распределения в производственный процесс.
Для этой цели мы создали различные материальные управления: угольное, древесное, мебельное и т. д., и т. д. Целесообразным распределением материалов мы заботились о том, чтобы производство продолжалось прежде всего в тех предприятиях, которые обладали наилучшим техническим оборудованием и в которых поэтому работа была наиболее продуктивна. Строгое руководство распределением материалов было особенно важно при существовании мелкой промышленности.
Компетенция производственных центров и материальных управлений была сначала недостаточно строго разграничена; некоторые учреждения были производственным центром и одновременно материальными управлениями. Но уже проявлялась решительная тенденция резко отделить ведение производства, входившее в задачи производственных центров от материального хозяйства, которое находилось в сфере влияния материальных управлений. Сначала и в России не было разделения между ведением производства и распределением продуктов. Теперь же обе эти функции отделены друг от друга.
В исходный период, до построения производственных центров, руководство индустриальным производством падало большей частью на Народный комиссариат промышленности. Однакоже, вследствие создания материальных управлений и производственных центров, компетенция этого комиссариата все более суживалась, и его задача должна была быть сведена к верховному управлению производством.
Эти материальные управления, как и производственные центры, работали под руководством соответствующих советов. Рядом с каждым материальным управлением работал совет по распределению материалов, члены которого избирались из тех профессиональных организаций, рабочие которых вырабатывали соответствующие продукты.
стр. 77
Это было необходимо не только в целях правильного распределения материалов, но и для того, чтобы на-ряду с материальным управлением профессиональная организация также несла ответственность перед рабочим классом, когда бывало, что у отдельного предприятия отбирались материалы и предприятие поэтому должно было стоять. Составленные подобным же образом советы должны были работать на-ряду с производственными центрами.
3. В отдельных округах были образованы местные советы народного хозяйства. Членами их были: делегированные политическим советом, профессиональными организациями, сельскохозяйственными производительными товариществами, потребительскими обществами и т. д. Из этого окружного совета народного хозяйства должно было образоваться хозяйственное управление округа, задачей которого было бы направлять хозяйственную жизнь округа на основании указаний высших властей и следить за добросовестным выполнением и проведением в жизнь распоряжений.
4. Совет народного хозяйства. Он состоял из 60 членов, а именно из представителей крупных профессиональных организаций, из представителей окружных советов народного хозяйства - по одному от каждого, из представителей производительных и потребительных обществ и, сверх того, из президиума. На обсуждение этого совета представлялись все принципиально-важные вопросы. Это учреждение существовало вначале и в России, потом оно, как излишнее, было упразднено. В Венгрии этот совет выполнял серьезную и полезную работу: для разработки важнейших вопросов он выделял комиссии и собрал результаты этих работ в ряде монографий.
5. Президиум совета народного хозяйства. Вначале отдельные хозяйственные ведомства работали самостоятельно в качестве преемников прежних министерств: министерство земледелия, как народный комиссариат земледелия, министерство финансов, как народный комиссариат финансов, министерство торговли, как соответствующий же народный комиссариат и т. д.
Самостоятельность отдельных хозяйственных народных комиссариатов оказалась с течением времени неправильной, так как в спешной работе переходного времени отдельные народные комиссариаты часто выносили противоречивые постановления и издавали противоречивые распоряжения. Поэтому съезд советов постановил все хозяйственные комиссариаты объединить в один орган, в совет народного хозяйства, так что народные комиссариаты оказались лишь главными отделами совета народного хозяйства. Всякое хозяйственное распоряжение могло издаваться лишь советом народного хозяйства. Централизация управления хозяйственной жизнью пошла таким образом в Венгрии гораздо дальше, чем в России, где собственно говоря нет совета народного хозяйства, так как так называемый совет народного хозяйства ведает лишь делами индустриального производства, а народные комиссариаты земледелия, финансов, путей сообщения и общественных работ стоят, как независимые организации, вне совета народного хозяйства. Венгерский совет народного хозяйства состоял из следующих комиссариатов, являющихся его главными отделами: 1) отдел материального хозяйства, 2) отдел внешней торговли, 3) отдел земледелия, 4) отдел финансов, 5) отдел продовольствия, 6) отдел путей сообщения, 7) отдел общественного производства, 8) отдел контроля, 9) отдел строительных работ, 10) отдел общественных работ.
Четыре председателя совета народного хозяйства избирались съездом советов и являлись одновременно народными комиссарами и
стр. 78
членами правительства. Трое из председателей руководили также каждый одним из главных отделов совета народного хозяйства. Заведующие главными отделами были членами президиума, но не народными комиссарами или членами правительства. Президиум совета народного хозяйства был высшей инстанцией во всех хозяйственных делах страны. Он имел право самостоятельно разрешать все дела; вопросы же, связанные с политикой, должны были ставиться на обсуждение правительства. За свои постановления президиум был ответственен перед съездом советов или же перед исполнительным комитетом.
В своей деятельности президиуму кроме совета народного хозяйства помогали два других совета:
а) совет сельского хозяйства. Ввиду большой важности сельского хозяйства, мы организовали, кроме совета народного хозяйства, еще отдельный совет сельского хозяйства численностью приблизительно в 40 членов, состоявший из представителей от организаций: сельских рабочих, лесных рабочих, служащих экономий, сельскохозяйственных производительных товариществ, представителей профессиональных организаций, рабочих тех отраслей промышленности, которые стоят в тесной связи с сельским хозяйством, и, сверх того, из представителей потребительских обществ и из привлеченных к делу сельскохозяйственных специалистов. Этот совет был образован в последний период существования пролетарской диктатуры, почему мы и не можем много сообщить о его деятельности.
б) Высший технический совет, состоявший из лучших техников-специалистов страны и нескольких представителей крупных профессиональных союзов. Его задача состояла в разрешении актуальных технических вопросов. Его буржуазные члены получали месячное содержание, и кроме того предполагалась особая оплата за разрешение отдельных проблем.
IV. ЗЕМЕЛЬНЫЙ ВОПРОС.
Самая трудная проблема пролетарской диктатуры, это - разрешение аграрного вопроса. Она сложна и в экономическом и в политическом смысле: в экономическом - потому, что обеспечение городского пролетариата необходимыми средствами существования зависит от правильного решения аграрного вопроса; в политическом - потому, что в странах восточной и средней Европы никакое правительство городского пролетариата не может долгое время противостоять последовательному сопротивлению сельскохозяйственного населения. Необходимо, следовательно, вести политику, которая в хозяйственном отношении не только не тормозит производства, а, по возможности, усиливает его, обеспечивает питание городов, - политику, которая в то же время создает в деревне опору для пролетарского режима. Необходимо, стало быть, вести политику, которая привлекла бы на сторону диктатуры пролетариата, по крайней мере, сельскохозяйственных пролетариев и беднейших крестьян и которая сделала бы средние слои крестьян, по меньшей мере, нейтральными в политической борьбе.
На первой стадии диктатуры - прокормление армии и города является самой настоятельной и самой трудной задачей. Поэтому в начале всякой диктатуры нужно прежде всего озаботиться о том, чтобы производство шло непрерывно. Уже перерыв в промышленном производстве наносит большой ущерб, а перерыв в сельскохозяйственном производстве чреват роковыми последствиями. Сельскохозяйственные
стр. 79
работы по естественным производственно-техническим условиям периодичны: то, что упущено в определенный момент, невозможно наверстать в пределах того же хозяйственного года. И так как сельское хозяйство производит самые необходимые блага - средства существования, - необходимо прежде всего позаботиться о продолжении производства.
Необходимость обеспечить непрерывность производства оказывает большое влияние на характер экспроприации земельной собственности. Принципиально, все земельные владения должны быть экспроприированы, как и все средства производства, хотя земельная собственность в определенных размерах является не средством эксплоатации, а естественной основой существования при помощи производительного труда. Если отвлечься, однако, от этой принципиальной стороны дела, то из практических соображений само собой понятно, что минимальный размер предприятий, подлежащих экспроприации, здесь так же трудно установить, как и в промышленности. Это затруднительно из политических соображений: миллионы мелких фанатиков собственности из мелких крестьян не следует превращать в активных политических противников и толкать в лагерь контр-революции. Это затруднительно и из хозяйственно-организационных соображений: пролетариат не располагает необходимым количеством сознательных приверженцев, чтобы он мог сразу обойтись без миллионов руководителей сельскохозяйственных предприятий. Это тем более верно, что каждая здесь ошибка может поставить под угрозу снабжение города.
Принципиальную границу для экспроприации здесь так же невозможно установить, как и в промышленности. Это зависит прежде всего от распределения земельной собственности и базирующегося на нем классового расслоения сельскохозяйственного населения, равно как от идеологии последнего. Чем больше доля крупной земельной собственности в общей земельной площади, чем больше в сельском хозяйстве численность пролетариев, абсолютно лишенных земли, чем острее развиты классовые противоречия между крупными земельными собственниками и сельскохозяйственными рабочими, тем прочнее может обосноваться в деревне диктатура, тем дальше может пойти экспроприация. Напротив того, чем равномернее распределена земельная собственность, чем меньше вследствие этого подлинных пролетариев, тем неблагоприятнее ситуация для господства пролетариата, тем осторожнее поэтому должна проходить экспроприация. Мимоходом скажу, что в аграрном вопросе социал-демократический ревизионизм и революционный большевизм резко расходятся. Широко распространенная крупная земельная собственность означает в буржуазной демократической политике феодальную реакцию, аграрную хозяйственную политику, дороговизну на средства существования. Отсюда - острые классовые противоречия, благоприятная почва для пролетарской революции. Преобладание мелкой крестьянской собственности означает демократию, слабые классовые противоречия в деревне - неблагоприятную почву для чисто пролетарской революции. Поэтому ревизионисты - за раздробление крупных имений, коммунисты, напротив того, - за сохранение последних*1.
_______________
*1 Тот факт, что большевики в России предоставили крестьянам полную свободу в дроблении крупных земельных владений, ничего не меняет в этой принципиальной концепции. Русские большевики находились в исключительно тяжелом политическом положении: при сильно преобладающем крестьянском населении они могли укрепить революцию в деревне только этим путем. Они теперь принимают меры к тому, чтобы организовать остатки крупных имений в советские хозяйства и восстановить крупные предприятия на кооперативной основе.
стр. 80
В Венгрии распределение земельной собственности, как известно, весьма неравномерно. В 1916 году из всей пахотной земли на хозяйства площадью больше 100 иохов (57 гектаров) приходилось 35%. Из всей земельной площади на крупные земельные владения приходился еще больший процент. В той части Венгрии, в которой господствовала Советская власть и которая не была занята врагом, это отношение было еще более неблагоприятно. Соответственно этому в Венгрии имелся на-лицо совершенно безземельный слой сельскохозяйственных рабочих, численностью около миллиона.
Если не говорить о Румынии и Ирландии, то мы нигде не найдем такого огромного числа безземельных батраков, как в областях старой Венгрии, населенных мадьярами; мы видим здесь сельскохозяйственных рабочих, которые не владеют даже маленьким клочком земли и даже не обрабатывают на свой счет земли арендованной, а, подобно бездомным промышленным пролетариям, проводят жизнь, переезжая с места на место.
При таких обстоятельствах можно было в деле экспроприации земли действовать энергично. Декретом 3-го апреля все крупные и средние земельные владения вместе со всем живым и мертвым инвентарем, обязательствами и ипотеками были объявлены экспроприированными безо всякого выкупа. Минимум, не подлежащий экспроприации, в самом основном декрете не был определен. В декрете, предусматривавшем порядок проведения экспроприации земли, был установлен минимум в 100 иохов (57 гектаров)*1.
В результате много миллионов гектаров земли, приблизительно 50% всей земельной площади или 35 - 40% пахотной земли, юридически были переданы во владение трудящихся классов.
В Венгрии экспроприация в хозяйственном отношении прошла гораздо более планомерно, чем в России. В России земельные владения, собственно, не были экспроприированы: они без всякого плана были поделены крестьянами между собой, в то время как инвентарь был разграблен и растаскан. Это была не экспроприация, а революционная дележка. Вредные последствия этого факта т. Ленин превосходно развил в своей речи "Борьба за хлеб".
В Венгрии экспроприация крупной земельной собственности прошла без дележки, так что имущество имений осталось не тронутым, а производство не было прервано.
Это ни в малой мере не составляет заслуги венгерских советских работников, а объясняется совершенно различными историческими условиями, в которых совершалась экспроприация в России и в Венгрии. В России крестьяне, и притом под предводительством состоятельных слоев, приняли участие в революции. Поэтому революция соответствующим образом разрешила аграрный вопрос. Крестьяне поделили землю и растаскали средства производства, при чем наибольшую долю получили не беднейшие крестьяне, а наиболее состоятельные. В Венгрии не было пролетарской революции в собственном смысле этого слова. Власть за одну ночь перешла в руки пролетариев, так сказать, легально. В деревне вообще было лишь незначительное революционное движение,
_______________
*1 Само собой понятно, что выделение владений, не подлежащих экспроприации, на основе размеров земельной площади, было весьма несовершенно: 100 иохов плодородной пахотной земли могут иметь гораздо большую ценность, чем 500 иохов плохой. Однако, более ясного определения минимума, чем на основании территориальных размеров, дать нельзя было. Возникшие на этой почве несправедливости должны были быть систематически устранены впоследствии.
стр. 81
но не было и вооруженного противодействия. Поэтому юридическая экспроприация могла пройти беспрепятственно и могли быть сохранены крупные хозяйства. В России стараются теперь организовать крупные государственные предприятия в сельском хозяйстве. Начиная с осени 1918 года, советское правительство прилагает все больше усилий к сохранению крупных предприятий в виде советских и артельных хозяйств и коммун, несмотря на сопротивление крестьян.
Мы подчеркиваем слово юридически, потому что нужно открыто признать, что экспроприация в большинстве случаев произошла лишь юридически, социально же во многих случаях дело так мало изменилось, что деревенское население часто не имело ясного представления об экспроприации.
Как совершилась экспроприация?
Ввиду стремления не подвергать опасности урожай, прежние служащие имений были в большинстве случаев оставлены на их местах. Они вели предприятия, как и прежде, только за счет государства. Во многих случаях прежнего владельца оставляли управляющим его экспроприированного имения. Здесь применялся тот же самый прием, который широко практиковался в России при экспроприации крупных промышленных предприятий. Но в то время, как в России немедленно открыли свою деятельность фабрично-заводские комитеты, которые фактически применяли рабочий контроль, предусмотренная организация соответствующих комитетов в экспроприированных венгерских крупных имениях осталась большей частью на бумаге. Но если прежний помещик оставался в качестве государственного служащего управляющим имением, то в социальном отношении пока ничего не менялось. Помещик оставался в прежней господской квартире, продолжал ездить по-прежнему на четверке и заставлял рабочих именовать его по-прежнему "барином". Вся перемена заключалась только в том, что он не мог больше неограниченно распоряжаться своим имуществом и что он должен был выполнять распоряжения соответствующего производственного центра. Но из всего этого сельскохозяйственный рабочий замечал очень мало; социальная революция для него лишь постольку имела значение, поскольку он получал значительно более высокий заработок, чем раньше. Все основные социальные нововведения были отложены на осень, т.-е. на время, когда они могли бы менее чувствительно отразиться на непрерывности производства.
Если этот образ действий не оправдал себя экономически, то он политически был тем опаснее, что помешал распространению социальной революции на сельскохозяйственных рабочих и отсрочил присоединение сельскохозяйственного пролетариата к революции. Лишь небольшая часть сельскохозяйственных пролетариев поняла значение революции и отдала свою жизнь борьбе, которую вела Красная армия. Глубокая политическая встряска трудящихся масс перед жатвой была бы, конечно, очень опасным смелым предприятием. Если индустриальные рабочие Венгрии при провозглашении диктатуры были недостаточно "зрелы" для руководства промышленными предприятиями, то это тем более относится к сельскохозяйственным рабочим. Они не имели никакой хозяйственной и общественной выучки; из двух человек один был неграмотный; склонные к желанию превратить землю в свою частную собственность, они не только не были коммунистами, но даже социал-демократами, так как перед революцией агитации среди сельскохозяйственных рабочих мешали при помощи всех средств насилия государственной власти, которая находилась в руках крупных землевладельцев.
стр. 82
С этим сырым, неподготовленным человеческим материалом надо было обращаться очень осторожно, поскольку существовало желание не подвергать опасности результаты годичного производства сельского хозяйства. Непрерывность сельскохозяйственного производства была сохранена, но дорогой ценой отказа от политической встряски широких масс сельскохозяйственного пролетариата.
Организационное строительство экспроприированных предприятий предполагалось провести следующим образом:
В отдельных имениях организуются производственные кооперативы. Кооперативы определенной территории объединяются под единым общим руководством. Все производственные кооперативы объединяются "Центральным управлением сельскохозяйственных производственных кооперативов страны", которое подчинено непосредственно Секции земледелия Высшего совета народного хозяйства. Форма производственных кооперативов была принята ввиду социальной отсталости сельскохозяйственных рабочих. Если бы мы просто объявили крупные имения собственностью государства, то требования увеличения заработной платы были бы безграничны и интенсивность труда упала бы до минимума. А взятая нами политика давала нам возможность агитировать за трудовую дисциплину и интенсивность труда тем, что весь чистый доход от имения принадлежит рабочим. Этим самым было также в известной мере удовлетворено стремление сельскохозяйственных рабочих получить землю в собственность. Это казалось также удачным и в политическом отношении, так как мы получили возможность парализовать контр-революционную агитацию, утверждавшую, что сельскохозяйственные рабочие только переменили господина, что они вместо слуг "благородного господина графа" являются теперь "слугами городского пролетариата". В материальном отношении эта уступка имела небольшое значение, так как счетоводство всех имений было централизовано. У нас было намерение после достаточного предварительного просвещения деревни открыто объявить экспроприированные крупные имения собственностью государства, а рабочих - государственными служащими, совсем как промышленных рабочих*1.
Хозяйственное управление отдельных имений было организовано подобно тому, как это было сделано на фабриках. Непосредственным руководителем производства, соответствующим производственному комиссару, стал теперь назначенный государством управляющий имением. Членами производственного кооператива были постоянные рабочие, а именно, батраки, получающие годовую плату, и те свободные рабочие, которые обязывались в продолжение года работать в имении минимальное число дней (120 дней). Члены выбирали производственный комитет с теми же, примерно, функциями, что в крупных промышленных предприятиях. Но так как при слабом общем развитии сельскохозяйственных рабочих и вследствие их консервативной идеологии авторитет управляющего был очень велик, то управляющий, вообще
_______________
*1 Вопрос о том, окажется ли возможным превращение сельскохозяйственных рабочих в государственных служащих и можно ли будет провести социализацию крупных имений без раздела, остался открытым. Многое говорит за то, что венгерские сельскохозяйственные рабочие после основательно проведенной агитационной кампании добровольно приняли бы именно это решение и добровольно отказались от далеко не блестящего существования изолированных мелких крестьян. Для утоления земельного голода деревенской бедноты было бы, быть может, целесообразнее наделение ее парцеллами до одного гектара на человека. Это можно было бы провести и в форме наследственной аренды.
стр. 83
говоря, имел сильный перевес над производственными комитетами, которые к тому же далеко не повсюду были избраны. Сельскохозяйственные производственные комитеты поэтому функционировали в общем лишь формально. Настоящую организационную работу предполагалось провести осенью. Спокойный ход столь важных для прокормления населения летних работ в сельском хозяйстве не должен был быть нарушаем. Но в сельском хозяйстве обнаружились такие же трения между рабочими и администрацией, как и на фабриках, при чем устранение этих трений было сопряжено с большими трудностями.
Началась уже работа по организации экспроприированных крупных имений для обеспечения снабжения городского пролетариата, так как на поставку продуктов питания крестьянами нельзя было рассчитывать с достаточной уверенностью. Было сделано все возможное, чтобы поднять производство экспроприированных крупных имений. Имевшиеся в недостаточном количестве вспомогательные материалы, уголь, бензин, удобрительные туки и средства производства - машины, плуги и орудия - распределялись в первую голову между экспроприированными крупными имениями. Существовал план организовать в качестве высоко интенсивных, отчасти огородных хозяйств крупные имения, расположенные вблизи столицы и больших городов. В окрестностях Будапешта уже в первый месяц диктатуры было приступлено к организации нескольких очень крупных огородных хозяйств на территории прежнего ипподрома. Дальнейшие мероприятия должны были быть приняты осенью.
Во многих имениях были построены полевые дороги, для чего были использованы оставшиеся военные материалы. Дойные коровы имений, отдаленных от железной дороги, были сосредоточены в молочных хозяйствах, расположенных вблизи железнодорожных станций, дабы можно было обеспечить столицу и другие города молоком. Освободившиеся от работы рабочие и служащие предприятий, производивших предметы роскоши, и других отраслей хозяйственной жизни, должны были быть поселены в качестве рабочих в экспроприированных имениях, чтобы предоставить им производительные здоровые занятия и чтобы поднять интеллектуальный уровень, а тем самым и производительность труда сельскохозяйственных рабочих. В упомянутых выше больших огородных хозяйствах фактически работали сотни бывших чиновников и других членов прежнего слоя "господ", и работали усердно и с хорошим настроением. Словом, был разработан хорошо продуманный план, который должен был в короткое время повысить производство крупных экспроприированных имений, охватывавших от 40 до 50% всей земельной площади, настолько, чтобы можно было, по крайней мере, в обрез обеспечить снабжение городского населения и разбить экономическую монополию крестьян на предметы продовольствия. Самым большим препятствием к проведению этого плана были близорукие, враждебно настроенные к диктатуре, застывшие в своей традиционной духовной косности вожди профессиональных союзов сельскохозяйственных рабочих; они побуждали рабочих к столь чрезмерным требованиям, что им доставался бы весь валовой доход от сельского хозяйства, а для городского населения вообще ничего не оставалось бы. Разумной агитационной работой можно было бы, по всей вероятности, преодолеть и это затруднение.
Пока что экспроприированные крупные имения были без исключения подчинены центральному государственному хозяйственному управлению. Обсуждался вопрос, не целесообразнее ли коммунализировать
стр. 84
(муниципализировать) отдельные крупные хозяйства, чтобы при помощи сотрудничества местных рабочих и контроля поднять производительность. Промышленные рабочие отдельных крупных предприятий также предлагали передать им для обработки крупные сельские хозяйства; они собирались по окончании индустриального труда участвовать в работах по "своему" имению. Однако, как бы соблазнительны ни казались эти предложения, мы по отношению к ним занимали принципиально отрицательную позицию. При всеобщей тенденции к партикуляризму, свойственному всякой революционной эпохе, следовало опасаться, что при таком решении вопроса централизованное ведение хозяйств, производящих средства существования, будет парализовано.
Здесь мы подходим к специальной проблеме крестьянства, которое продолжает владеть землей на правах частной собственности. Оптимистические надежды Ларина (высказанные и Каутским в "Аграрном вопросе") на то, что крестьяне, увлеченные примером государственных крупных предприятий, добровольно откажутся от своей частной собственности, мы считаем утопическими. В России, где под влиянием общинной собственности на землю, так называемого "мира", у крестьян сохранились, быть может, некоторые следы идеологии, близкой к коммунизму, на это, может быть, есть шансы, но в странах, где существует издавна частная собственность на землю и где в среде крестьян широко развита собственническая эгоистическая идеология, о добровольном отказе от частной собственности в этом поколении нечего и думать. Всякий пролетарский режим должен, на наш взгляд, считаться с этим фактом.
Итак, как быть с крестьянством?
Этот вопрос находится в тесной связи с проблемой снабжения. В Венгрии половина земли, занятая крупными имениями, была экспроприирована, и так как благодаря этому казалось, что индустриальному пролетариату обеспечено, по крайней мере, скудное пропитание, то мы могли по отношению к крестьянскому вопросу занять выжидательную позицию. Перед нами стояла задача путем развития просветительных учреждений побудить крестьян к улучшению их хозяйств, поднять их потребности и таким образом предупредить угрожавший крестьянам возврат к замкнутому домашнему хозяйству. Излишек крестьян в средствах существования мы предполагали получить мирным путем - путем покупки и натурального обмена. Более решительные меры были бы необходимы в том случае, если бы богатые крестьяне стали систематически тормозить продажу и сбыт своего излишка в средствах существования из политических мотивов. В этом случае нет никакого другого средства, как экспроприация самой земли: реквизиции не приводят к цели, так как они влекут за собой сокращение производства. Но так как крестьянские хозяйства могут быть управляемы только местными органами и так как они, вследствие своей раздробленности на парцеллы, в большинстве случаев не годятся для ведения крупного хозяйства, то для этой цели следовало бы создать надежную в политическом и хозяйственном отношении местную пролетарскую организацию. Экспроприированные крестьянские хозяйства должны были быть переданы на началах натуральной аренды для коллективной обработки мелким трудовым коммунам, составленным из сельскохозяйственных пролетариев и стоящим под контролем местного совета. Мы думали о мелких коммунах потому, что на разбросанных землях с крестьянскими орудиями, приспособленными лишь для мелкого производства, в настоящее время можно вести только мелкие хозяйства.
стр. 85
Но, чтобы это стало возможным, необходимо выполнить трудную работу; пролетарии деревни должны быть вырваны из-под идеологического влияния богатых крестьян, в деревню должна быть внесена идея классовой борьбы, и должно быть пробуждено сознание солидарности сельскохозяйственных рабочих и городского пролетариата. Это необыкновенно трудная задача. В Венгрии, где в самой деревне существует резкая классовая дифференциация между крупными и мелкими крестьянами, где имущественные различия в самом крестьянстве очень велики, разрешить эту задачу было бы легче. Но в тех странах, где расслоение между богатыми крестьянами и деревенской беднотой, вследствие равномерного распределения земли, невыполнимо, этот способ решения вопроса непригоден. В подобных случаях вопрос может быть разрешен только полным видоизменением всей крестьянской идеологии.
Для этой цели прежде всего необходимо привлечь на сторону пролетарской диктатуры учительство. Есть еще возможность перевести в деревню, в качестве агитаторов, руководителей сельских советов и т. д. коммунистически настроенных промышленных рабочих, которые связаны еще с родными деревнями. Пролетарский режим приобрел бы этим путем в каждой деревне по нескольку надежных, постоянных доверенных лиц для контроля над всяким контр-революционным крестьянским движением; при их содействии можно было бы при помощи прессы, брошюр, докладов и преподавания приступить к идеологическому воспитанию деревни. Ввиду неизбежных продовольственных затруднений в городах, для этой задачи всегда найдется достаточное число промышленных рабочих. Это - трудная и кропотливая работа, но она должна быть выполнена, раз мы не хотим упрочивать гражданскую войну между городом и деревней.
V. ОБОБЩЕСТВЛЕНИЕ ТОРГОВЛИ.
Советское правительство тотчас же после перехода власти в его руки закрыло на основании русского опыта все крупные торговые предприятия и заведения, которые не занимались продажей предметов первой необходимости. Остались открытыми только продовольственные лавки, которые уже прежде распределяли важнейшие съестные припасы только на основе карточной системы, затем ремесленные предприятия, писчебумажные и книжные магазины. Экспроприация крупной торговли произошла без всякого выкупа. Найденные там товары поступали в распоряжение и под охрану соответствующих материальных управлений. Управление предприятиями находилось в руках комиссаров, назначенных из торговых служащих.
Внезапное прекращение торговли задело спекулянтов, но в особенности буржуазию, естественно недовольную, так как она, видя растущее обесценение денег, охотно покупала бы всякие товары.
Но именно потому, что к началу пролетарской диктатуры в Венгрии и при всякой другой диктатуре вследствие повышения заработной платы покупательная способность масс была несоразмерно больше, чем количество товаров, еще оставшихся и вновь производимых упавшей промышленностью, нужно было заботиться о систематическом распределении с трудом добываемых товаров: белья, платья, обуви, мебели. Но это возможно только при условии уничтожения свободной торговли организациями государственного распределения продуктов, как это имело место в России. В Венгрии учреждение
стр. 86
государственных органов распределения шло медленно, и таким образом наступило довольно большое замедление в распределении товаров. Этому, однако, мы могли бы быстро помочь увеличением числа кооперативных и государственных распределительных пунктов.
VI. КАКИЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ДАЛА НОВАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ.
Каждому понятно, что первые месяцы пролетарской диктатуры не могли принести венгерскому пролетариату повышение благосостояния, которое наивно ожидалось теми, кто неясно представлял себе сущность пролетарской диктатуры. Пролетарская диктатура хотя и уничтожила доходы богатых, хотя и препятствовала тому, чтобы богачи жили в роскоши и изобилии, в то время как рабочие нуждаются, но экспроприация богатств и доходов богатых еще не означает, что благосостояние рабочих масс тотчас же возрастает. Для повышения жизненного уровня трудящихся нужно больше съестных припасов, больше топлива, больше платья и белья, больше мебели и больше жилищ. Из всего этого в лучшем случае может быть удовлетворена в незначительной мере потребность в жилищах и мебели за счет дворцов, экспроприированных у богачей. Напротив того: большего количества съестных припасов, топлива мы от богачей получить не можем, так как запасы, которыми они, может быть, и обладали, совершенно незначительны по сравнению с огромными потребностями трудящихся.
Повышенное удовлетворение потребностей возможно только путем поднятия производства. Мы должны доставлять больше благ, чтобы иметь возможность больше потреблять. Целесообразная организация производства имеет целью: во-первых, производить лишь те продукты, в которых нуждаются рабочие массы, во-вторых, производить большее количество этих продуктов.
Но нужен довольно большой промежуток времени, пока появятся выгоды новой организации производства. Предприятия, вырабатывавшие прежде предметы роскоши для богатых, должны быть преобразованы для фабрикации предметов широкого потребления. Это требует продолжительного времени. Производство жизненных припасов по естественным причинам может быть увеличено в лучшем случае в один год, но в большинстве случаев лишь через много лет. Таким образом, о внезапном повышении благосостояния с введением пролетарской диктатуры не может быть и речи. В этом должен себе отдать ясный отчет каждый сознательный коммунист.
К началу пролетарской диктатуры повышение потребления тем менее возможно, что производство вначале не только не повышается, но с необходимостью падает. Оно падает прежде всего вследствие ослабления рабочей дисциплины. В капиталистическом обществе эксплоататоры поддерживают рабочую дисциплину только с помощью средств классового принуждения. Это значит, что они выбрасывают на мостовую и обрекают на голод тех рабочих, которые работают не в соответствии с дисциплиной и не дают в работе той производительности, которая обеспечивает прибыль предпринимателя. Надсмотрщики и погонщики рабов следят за тем, чтобы рабочий действительно отдавал работе все время, проводимое на службе у работодателя.
Сдельная, премиальная и тейлоровская системы обеспечивают усердную работу на работодателя. Эти средства поддержания трудовой дисциплины и производительности труда прекратились с началом пролетарской диктатуры. Социальная революция означает падение существовавшего до сих пор классового господства
стр. 87
и классовой дисциплины. И само собой понятно, что рабочим массам нужно некоторое время, чтобы увидеть, что прекращение классовой дисциплины не должно вести за собой прекращение трудовой дисциплины, что необходимо на место старой классовой принудительной дисциплины ввести новую добровольную трудовую дисциплину, делающую возможной повышение производства. Менее сознательные элементы рабочего класса не так скоро понимают эти сложные отношения. Таким образом, в первый период всякой пролетарской диктатуры наступает сильное ослабление трудовой дисциплины, а вместе с ней падение производства. В Венгрии эти влияния были особенно усилены уничтожением сдельной системы оплаты и повсеместным введением восьмичасового рабочего дня.
Производительность труда была сильно понижена также политической борьбой, большим политическим интересом и возбуждением рабочего класса, образованием рабочих батальонов на фабриках, мобилизацией военно-обученных рабочих в Красную армию, позже блокадой, проводившейся Антантой против советской Венгрии. Таким образом, производство значительно упало, и об улучшении жизненного уровня не могло быть и речи.
Однако, те нарушения производства, которые наступили вследствие ослабления трудовой дисциплины и падения производительности труда, уже прекратились во второй половине периода пролетарской диктатуры. И улучшение началось по инициативе самих рабочих. На отдельных фабриках, а позже, на основании постановления профессиональных организаций и совета народного хозяйства, во всей стране было выработано новое положение о трудовой дисциплине. Это новое положение соответствовало новым социальным отношениям. Главную роль в этом положении играло влияние общественного мнения рабочего класса. Недисциплинированный, забывший долг рабочий получал выговор от фабричного комитета, его имя выставлялось на черную доску фабрики, он получал порицание всех рабочих предприятия, и, если все это не имело никаких последствий, применялись также переводы на другое место, вычеты из жалованья, удаление с предприятия, даже исключение из профессионального союза. Во многих местах рабочие сами требовали восстановления сдельной системы, т.-е. оплаты соответственно производительности труда.
Вознаграждение, соответствующее производительности труда, несовместимо с настоящим коммунистическим хозяйственным строем. Несправедливо, чтобы кто-либо, кто случайно слабосилен, неспособен или болезнен, имел менее дохода, чем сильный, способный и здоровый рабочий. Но не надо забывать, что теперешнее поколение воспиталось в вполне капиталистическом духе и оно считает справедливым, чтобы тот, кто по каким-либо причинам больше работает, больше производит, больше и получал. В период венгерской пролетарской диктатуры мы видели поучительные примеры этого. Мы объединили на Budapest-Waizner-strasse три железнодорожных завода под именем первой венгерской фабрики сельскохозяйственных машин. Во время работы оказалось, что рабочие одной из фабрик при почасовой оплате производили больше чем вдвое, по сравнению с рабочими других предприятий. Тогда рабочие лучше производящей фабрики выставили требование, чтобы им платили соответственно высшую плату, а в противном случае они не намерены доставлять продуктов больше, чем хуже работающие фабрики. Это
стр. 88
означает, что при капиталистическом образе мышления современных рабочих система почасовой оплаты необходимо ведет к тому, что производительность труда наихудшим образом работающих определяет высоту общей производительности. Поэтому было необходимо в России и также в Венгрии снова ввести временно несоответствующую духу социализма систему вознаграждения по производительности труда, пока поколение рабочих, воспитанных в коммунистическом духе, не будет находить справедливым, чтобы каждый был обязан к наибольшей продуктивности, чтобы служить общему целому; сильный и способный человек должен за то же вознаграждение производить больше, чем его слабый, болезненный брат.
Трения между рабочими и техническими руководителями-специалистами также очень мешали производству. Специалисты на фабриках, инженеры-руководители предприятий выполняют в капиталистическом хозяйстве двоякую задачу: с одной стороны, они наблюдают за технической постановкой и ведением дела, с другой стороны, в качестве лиц, производящих расчеты с рабочими, в качестве контролеров над производительностью труда и т. д., они представляют интересы предпринимателей против рабочих. Теперь, когда пролетариат стал господствующим классом, он и здесь проявил тот же ложный взгляд, что и в вопросе о трудовой дисциплине. Рабочие не могли различить техническое руководство специалистов от их прежней деятельности на службе у капиталистов. Они, как и прежде, ненавидели технический персонал во многих случаях, как представителей капитала; трения на фабриках стояли в порядке дня, и это, разумеется, вело к тому, что техники работали не очень охотно. Особенно обострялось положение оттого, что рабочее время технического персонала и фабричных служащих было короче, а условия труда лучше, чем рабочих. Рабочие требовали во всех областях равенства условий труда. Венгерские рабочие еще не видели того, что уже было понято русскими, а именно: что пролетарское государство в теперешнем периоде революции принуждено предоставить буржуазным специалистам лучшие условия труда, чем членам правящего рабочего класса, как раз потому, что они специалисты и из буржуазной среды.
Само собой разумеется, что сначала и новая организация делала ошибки. Рабочий класс и местные рабочие советы часто неправильно понимали сущность экспроприации. Они полагали, что экспроприированное предприятие становится собственностью рабочих предприятия или жителей данной области и производит только на них.
Часто бывало очень трудно заставить понять рабочих предприятия или какой-либо рабочий совет, что отдельные предприятия составляют достояние всего рабочего класса и продукты их производства должны быть произведены не только для жителей одного села или одного округа, но для населения всей страны и распределены между ним. Таким образом, проявились известные трудности при согласовании местных и центральных интересов. Чрезмерная централизация ведет к образованию бюрократии и препятствует возможному использованию местных особенностей; слишком большие полномочия местных властей мешают, напротив, общегосударственному снабжению и распределению. Правильный путь лежит между обоими этими полюсами.
Спустя короткое время после начала блокады обнаружились ее вредные последствия. При обсуждении этого вопроса не надо смешивать русские и венгерские условия. Россия - обширная, богатая естественными
стр. 89
богатствами страна, до конца 1917 года обильно снабжавшаяся благами Антантой. Венгрия, напротив того, ко времени установления пролетарской диктатуры, уже 4 1/2 года была под блокадой вместе с Австрией и Германией. Кроме того, вся страна не достигает размеров русской губернии и по всему своему хозяйственному строю была приспособлена к совместному хозяйству с Австрией. Когда едва достигающая 150.000 кв. километров Венгрия стала бойкотироваться Антантой, естественно было, что действие этого факта сказалось гораздо сильнее, чем в обширной и богатой территории России. Громоздкость отдельных учреждений, неопытность поставленных там рабочих, все более проявляющийся тихий саботаж специалистов, разумеется, привели к тому, что новые органы первые месяцы работали не так гладко и быстро, как мы хотели бы это видеть, и потому социал-демократам, совершенно не понимавшим значения пролетарской диктатуры, представлялась богатая возможность для мелочного критиканства. Они, не будучи в состоянии понять значение совершающегося, декламировали о новой бюрократии, об упадке производства, искусственно вызванном недостатком товаров.
Их критика была глупой и мелочной. Однако верно, что ослабление трудовой дисциплины, падение производительности труда, политическое брожение, необходимость вести революционную войну, недостаток прежних запасов и новая строгая блокада привели к тому, что производительность страны шла на убыль и потому жизненный уровень рабочих не только не поднимался, но все более падал, особенно, поскольку это касалось промышленных рабочих городов.
Проведенное диктатурой пролетариата повышение ставок распространялось не только на индивидуальных, но и на сельскохозяйственных рабочих. Последние получали значительную часть своей заработной платы натурой, съестными припасами. Это значит, что сельские рабочие потребляли больше продовольствия, чем до сих пор, что их жизненный уровень был фактически выше. Однако ясно, что, чем больше припасов потреблял сельский рабочий, тем меньше оставалось жителям городов, служащим и индустриальным рабочим. Сопротивление крестьян также сокращало подвоз съестных припасов; это сопротивление имело частью политические, частью финансовые причины. Последним мы займемся отдельно.
VII. ДЕНЕЖНЫЙ ВОПРОС ПРИ ДИКТАТУРЕ ПРОЛЕТАРИАТА В ВЕНГРИИ.
Между трудностями пролетарской диктатуры в Венгрии была одна единственная в своем роде: а именно - совсем особенная проблема бумажных денег.
Теперь, после войны, всякое правительство, - руководится ли оно капиталистами, социал-демократией, советами, - вынуждено для покрытия государственных потребностей выпускать денег больше, чем оно получает доходов. Дефицит покрывается повсюду эмиссией новых денежных знаков. В Венгрии создалась весьма своеобразная ситуация, так как у страны совсем не было своей собственной валюты своих бумажных денег, а употреблялись в качестве платежного средства банкноты Австро-Венгерского банка. Печатные станки Австро-Венгерского банка находятся в Вене. Экспедиция заготовления денежных знаков в Вене и теперь еще покрывает нужды в бумажных знаках Австрии и Венгрии.
стр. 90
В Будапеште можно было печатать только те 20 и 25-кронные кредитки, которые были введены в обращение со времени октябрьской революции.
На них было напечатано постановление, что до конца июня 1919 г. они должны быть обменены на обычные банкноты. Но еще большим затруднением, чем это обстоятельство, было то, что по глупости отпечатали только одну сторону этих знаков, а обратную сторону оставили белой. Крестьяне называли эти деньги "белыми деньгами" и уже во время режима Карольи отказывались их брать. Но так как тогда имелось в распоряжении достаточное количество старых денег Австро-Венгерского банка, так называемых "синих денег", то крестьянам давали "синие" деньги, в денежном же обороте городов употреблялись "белые".
По введении пролетарской диктатуры капиталистический Австро-Венгерский банк отказался открыть кредит правительству рабочих, т.-е. напечатать для него новые "синие" банкноты. Так как советское правительство нуждалось в деньгах, то оно было вынуждено с помощью наличных технических средств выпускать новые 20- и 25-кронные знаки. Следствием было то, что вскоре все "синие" деньги были накоплены крестьянами, а для городского денежного обращения остались только "белые" деньги. Ценность "синих" денег постепенно достигала двойной ценности "белых". Тут замечались те же явления, что в России с романовским, керенским и советским рублем. Важное отличие, однако, и здесь было на-лицо, и в этом заключалась особенность положения диктатуры пролетариата в Венгрии, а именно "синие" деньги были узаконенным платежным средством не только в Венгрии, но и в Австрии и после легко производимого проштемпелевания также и в Юго-Славии и Чехо-Словакии. Таким образом, крестьяне со своими "синими" деньгами могли доставать себе все в соседних государствах и потому не были склонны провозить съестные припасы в венгерские города или доставлять продовольствие советскому правительству, так как они не были принуждены получать от него, как русские крестьяне, соль, керосин, спички, железные изделия и продукты промышленности.
Вследствие малых размеров страны, было повсюду нетрудно достигнуть ее границы, и контрабандный ввоз был очень легок с помощью "синих" денег, имеющих хождение также и в соседних государствах. Таким образом крестьяне совершенно отказывались принимать "белые" деньги, кроме тех случаев, когда их к этому принуждали прямыми угрозами. Снабжение городов съестными припасами в большом количестве значительно сократилось. Денежный вопрос обострился до такой степени, что однажды даже забастовали железнодорожники, так как за свои "белые" деньги они вообще не могли достать никакого продовольствия. Чем ближе к границе лежала область и чем дальше от Будапешта, - главной крепости пролетарской революции, тем меньше "белых" денег находилось в обращении.
На четвертом месяце существования советского правительства мы сделали попытку радикально разрешить денежный вопрос. Мы выпустили через почтово-сберегательные кассы новые бумажные деньги. Вначале только 5-кронные билеты, которые без больших затруднений были приняты в обращение вследствие большого недостатка мелких денег; позже мы отпечатали также 10-ти и 20-кронные знаки, а незадолго до падения пролетарской диктатуры также и 100-кронные знаки. Новые деньги, благодаря их синему цвету и красивой внешности, были приняты гораздо лучше, чем старые белые деньги. Советское правительство тотчас же предписало изъятие из обращения банкноты Австро-Венгерского банка и объявило новые бумажные
стр. 91
деньги почтово-сберегательных касс единственным законным платежным средством. Насколько нам удалось бы разрешить денежный вопрос этим распоряжением, мы знать не можем, падение Советской власти помешало его проведению.
Но мы можем считать установленным, что и этим путем мы не уничтожили бы окончательно денежного вопроса. Трудность заключается даже не столько в форме денег, сколько в том факте, что пролетарское государство в первое время своего существования вследствие падения индустриального производства не в состоянии доставить крестьянам за их съестные припасы на городские рынки соответственного количества продуктов. До войны крестьяне должны были привозить съестные припасы в город, чтобы добыть себе денег для уплаты податей, процентов по своим долгам, счетов адвокатов и врачей. Во время войны цены на продовольственные продукты возрасли до такой степени, что крестьяне могли уплатить большую часть своих долгов. От податей же были освобождены советским правительством; поэтому не было никакого экономического давления, которое побуждало бы крестьян продавать что-либо за бумажные деньги, которых они набрали в своих сундуках в огромных количествах. При таких обстоятельствах вообще не может быть денег, за которые крестьянин отдавал бы съестные припасы, так как он за эти деньги не может купить никаких фабрикатов. Сущность вопроса составляет таким образом переход от денежного хозяйства к натуральному хозяйству. Особенная трудность для диктатуры пролетариата в Венгрии заключалась, следовательно, в том, что обращением "белых" денег она - диктатура - гораздо сильнее обострила денежный вопрос, чем это было в России или в какой-либо другой советской республике.
VIII. ОРГАНИЗАЦИЯ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ.
Система распределения благ в Венгрии походила в существенных чертах на русскую. Предметы первой необходимости, хлеб, картофель, сахар и т. д. уже во время войны распределялись только по карточкам. Распределение других предметов потребления натолкнулось, однако, на много препятствий. Во время войны на фабриках, в министерствах и учреждениях образовались так называемые закупочные органы. Эти органы закупали для своих членов продукты оптом, часто платили выше установленной твердой цены, и этим мешали государственной закупке. Это продолжалось и во время пролетарской диктатуры. Нашим твердым намерением было распустить эти закупочные органы, как это было сделано в России, и ввести единообразное распределение по районам. Непродолжительность пролетарской диктатуры помешала нам в этом.
Вторым очень трудным вопросом было "мешечничество". Так как крестьяне по приведенным выше причинам не привозили продуктов на городские рынки, а закупочные органы государства еще не были хорошо организованы, то самоснабжение отдельных лиц приобрело большое значение. Отдельные рабочие и жители городов, которые имели в деревне родственников или знакомых, выезжали и везли в Будапешт продовольствие в мешках, корзинах и узлах. С каждым поездом, отходящим из Будапешта, ехали тысячи горожан, осаждали деревни, выискивали отдельных крестьян и за деньги или в обмен на соль, табак, мануфактуру привозили себе продовольствие:
стр. 92
муку, сало, масло, молоко, яйца и т. д. Это массовое "мешечничество" делало невозможным построение государственного закупочного аппарата, так как крестьянину было выгоднее придержать свои продукты для мешечника, чем продать их государству по минимальной цене. Запрещение мешечничества ухудшило положение некоторых слоев рабочих; рабочие и служащие подчеркивали, что государство только тогда может запретить мешечничество, когда оно уже в состоянии снабдить жителей городов. Того же мнения были и вожди профессиональных организаций и правые социалисты. Таким образом, получился бесконечный винт: нельзя было положить конец мешечничеству, так как государственное снабжение еще плохо функционировало; организация государственных заготовок, наоборот, не могла усилиться, пока крестьяне благодаря мешечничеству могли продавать непосредственно потребителю излишек своих продуктов за баснословные цены. Государственное снабжение опиралось главным образом на экспроприированные крупные имения, в которых излишек хлеба и молочных продуктов и предназначенная к убою часть скота находились непосредственно в распоряжении пролетарского государства.
IX. ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ ТРУДНОСТИ И ПАДЕНИЕ ПРОЛЕТАРСКОЙ ДИКТАТУРЫ.
После падения пролетарской диктатуры, мы в кругах венгерских коммунистов часто обсуждали вопрос: уничтожили ли бы хозяйственные трудности Венгерскую республику, если бы румынские и чешские войска своим нападением не произвели ее военного разгрома? Несомненно, что хозяйственное положение Венгерской советской республики было бы не из легких, если бы советская Венгрия долго оставалась одна пролетарским государством между капиталистическими государствами. Но ее хозяйственное положение ни в коем случае не было бы хуже русского. Самое существенное во всем этом заключается в том, мог ли бы венгерский рабочий класс, проявивший в начале пролетарской диктатуры мало самоотверженности, усвоить под влиянием агитации во время пролетарской диктатуры ту основную истину, что пролетариат для удержания своей политической власти должен страдать, терпеть лишения и голодать. В нашем предыдущем изложении мы указывали на то обстоятельство, что одно только введение пролетарской диктатуры еще не приносит с собой повышения жизненного уровня всего пролетариата; в начале диктатуры улучшается лишь жизнь сельскохозяйственного пролетариата, жизнь же городских рабочих неизбежно ухудшается. Необходимо заставить городской пролетариат, особенно же членов коммунистической партии, понять неизбежность этого обстоятельства.
И когда мы спрашиваем, пала ли бы Венгерская советская республика без внешней интервенции вследствие своих хозяйственных затруднений, мы должны дать следующий ответ: если бы остались неизменными мелкобуржуазное мышление венгерских городских рабочих и их слабая готовность к революционным жертвам; если бы не было сломлено влияние и значение мелко-буржуазных социал-демократов и вождей профессиональных союзов; если бы венгерский пролетариат не поднялся на ту же высоту революционной самоотверженности и выдержки, как русский пролетариат, - то лишь в этом случае его диктатура пала бы вследствие внутренних экономических причин. Мы никогда не должны забывать, что военное поражение,
стр. 93
приведшее к падению пролетарской диктатуры в Венгрии, было главным образом следствием малого самоотвержения и политической неопытности венгерского пролетариата. Мы никогда не должны забывать, что сила сопротивления венгерской Красной армии была ослаблена агитацией первых социалистов и вожаков профессионального движения, которые полагались на обещания безответственных агентов Антанты и были достаточно глупы, чтобы поверить, что за диктатурой пролетариата может следовать социал-демократическое рабочее правительство, которое Антанта снабдит мукой, жирами, углем и всякими благами. Ни вожди рабочих, ни отсталая часть рабочего класса ни минуты не задумались над тем, что же собственно Венгрия предложит взамен обещаемого продовольствия. Все они думали, что Антанта одарит Венгрию всеми благами из чистой благодарности за уничтожение советского строя. Мы принуждены, следовательно, сказать, что если бы пролетарская диктатура не переменила всего образа мышления венгерских рабочих, еслиб они не стали более готовы на жертвы, чем мы видели это во время диктатуры, то она пала бы и без нападения извне, лишь вследствие социал-демократической и буржуазной контр-агитации и контр-революции, использующей хозяйственные затруднения.
Венгерский пролетариат под гнетом белого террора, последовавшего за диктатурой пролетариата, приобрел несомненно богатый политический опыт. Венгерские рабочие могут теперь на основании непосредственного богатого опыта сравнить господство пролетариата с господством буржуазии. Они могут теперь вспоминать о том, что во время диктатуры они не могли не жаловаться, что на-лицо мало мяса, жиров, обуви, одежды. Теперь, напротив, этого достаточно. Кажется, витрина переполнена тончайшими яствами и питьями, бельем, платьем, всем прекрасным и красивым. Но венгерский рабочий получает теперь из этих богатств много меньше, чем во время своего господства, во время кажущейся полной нищеты. Теперь товары имеются в огромном количестве, у пролетариата же нет ничего, на что он мог бы их покупать; после низвержения диктатуры ставки были понижены наполовину, и многие сотни тысяч безработных, не получая ни поддержки, ни геллера дохода, смотрят, как богатые кутят, пользуясь всеми земными благами. Опыт на собственной шкуре учит теперь пролетариат Венгрии, что хотя учреждение диктатуры привело ко всеобщему обеднению, но восстановление господства буржуазии не принесло, однако, того благополучия, о котором возвещали находящиеся в союзе с Антантой вожди социал-демократии. Восстановление буржуазной диктатуры принесло благосостояние и богатство буржуазии и неописуемо глубокую нищету венгерскому пролетариату. В то время как при пролетарской диктатуре буржуазия должна была страдать вместе с пролетариатом, и находящиеся в распоряжении государства продукты прежде всего распределялись среди трудящихся, теперь голодают лишь массы производителей.
Буржуазия снова безгранично пользуется выгодами эксплоатации. Мы надеемся, что в близкой новой социальной революции венгерский рабочий будет с большим политическим опытом и вследствие этого с большим революционным самоотвержением стоять за свою диктатуру, чем это было в первый раз. Повидимому, классы получают революционное воспитание лишь посредством исторического опыта, а не путем теоретической подготовки.